Морской Волк, том 1 - Страница 59

Или у старшего майора, железные нервы – или он уже что-то знал, или догадывался. Точно, смотрит – как будто ждал, чего-то подобного. А вот у Видяева вид – как по голове мешком. Хотя – пожалуй, узнай я, что через год погибну, героем и гвардейцем, а именем моим будут называть «пароходы, строчки и другие добрые дела» – наверное, выглядел бы так же.

– Товарищ капитан первого ранга! – не выдержал наконец, Федор Алексеевич – да что это такое? Откуда вы?

– А это вам товарищ старший майор расскажет – отвечаю – похоже, у него это удастся не хуже меня. Убедительнее – точно. Ведь так?

– Откуда вы? – спрашивает Кириллов – год какой?

– Две тысячи двенадцатый – отвечаю – и чтоб быстрее закончить с нашей историей, сделаем так. Вот, наш вахтенный журнал – самый точный документ на корабле. Там все – о том, как мы сюда, и что здесь делали. Читайте – мы на вопросы ответим, что непонятно. А после – будем решать, что нам делать дальше.

Сели. Читают. Очень внимательно.

Надо приказать – большаковцам, отбой. Не будет сейчас – визита группы захвата, из бериевских волкодавов. Первую, самую тупую проверку на адекватность – предки прошли.

– Товарищ капитан первого ранга! – спрашивает Видяев – так что же теперь будет? Время, откуда вы – что с ним теперь? И – с нами? Мы же ведь победим? Раз вы – оттуда.

– В нашей истории, победили – отвечаю я – взяли Берлин в мае сорок пятого, и Девятое Мая, семьдесят лет после, оставалось праздником, всех наших народов. Но там – нас не было, и мы «Лютцов» не топили. И раз этот мир не исчез – значит, ничего не предрешено. И будущее здесь – станет другим. Каким? – а вот это зависит от нас. Но там мы победили – а здесь мы, в дополнение, уже десяток фигур с доски, легче должно быть, хоть чуть. Я – понятно объяснил?

– Изменится – вдруг сказал старший майор – хотя бы в том, что хрен я тебя, Федор Алексеевич, в море отпущу! Понимать должен – что такое тайна «особой государственной важности». Говоришь, подводники в плен не попадают – так в кубрике у тебя, доказательство обратного, в двух экземплярах! Не представят тебя к Герою – зато живой будешь, в сорок пятом. Ты молодой еще – значит, тебе еще на таких вот кораблях служить, когда у нас их начнут строить.

Видяев хотел что-то сказать – но молча сел, махну рукой. Кириллов обернулся ко мне.

– Я думаю, товарищ капитан первого ранга, у нас еще будет время поговорить о многом. В том числе – и о том, как потомки наши дошли до жизни такой, что «товарищи» под царским орлом и Андреевским флагом, очень интересно будет это послушать, и мне, и кое-кому повыше. Пока же, у нас самое ближнее дело – «Шеер». И очень хотелось бы узнать ваш план, Михаил Петрович.

– Для начала, вот информация по «Вундерланду» – говорю я, и пододвигаю ноутбук – как он развивался в нашей истории.

После полудня 21 августа, поступило сообщение от самолета-разведчика об обнаружении долгожданного каравана. 9 пароходов и двухтрубный ледокол находились всего в 60 милях от крейсера, восточное острова Мона, и двигались встречным, юго-западным курсом. Это был вышедший 9 августа из Архангельска по Севморпути «3-й арктический конвой» в составе 8 сухогрузов и 2 танкеров, которые направлялись в порты Дальнего Востока и Америки. 16-18 августа суда сосредоточились на рейде Диксона и далее пошли на восток в обеспечении ледокола «Красин»; позднее к конвою присоединились ледокол «Ленин» и британский танкер «Хоупмаунт». Охранения в Карском море караван не имел – до сих пор в этих краях корабли противника не появлялись.

В донесении гидросамолета ошибочно указывалось, что суда шли на юго-запад, а не на восток, как на самом деле. Это дорого обошлось немцам – Меендсен-Болькен решил прекратить движение на восток и занял выжидательную позицию в районе банки Ермака. Здесь он должен был неизбежно встретиться с конвоем, если бы тот осуществлял движение на запад, обходя остров Мона с севера.

Снова послали самолет. Но с востока на запад двигалась сплошная полоса тумана, район обнаружения транспортов не просматривался, и самолет вернулся ни с чем. Весь вечер 21 августа и ночь на 22-е крейсер ждал, что добыча сама выскочит на него. Между тем служба радиоперехвата фиксировала интенсивный радиообмен, постепенно удалявшийся к северо-востоку. Меендсен-Болькен заподозрил неладное и, несмотря на туман, ограничивавший видимость порой до 100 м, продолжил движение на восток. Но потерянное время оказалось невосполнимым.

К утру 22-го «Шеер» почти достиг архипелага Норденшельда и вновь запустил самолет. Конвой найти не удалось, и самолет занялся выяснением ледовой обстановки. Вскоре служба радиоперехвата смогла не только засечь, но и расшифровать одно из советских радиосообщений – в котором указывался курс каравана 43 градуса и скорость 5 узлов. И только теперь немцы поняли, что караван двигался на восток и находился вблизи западного входа в пролив Вилькицкого.

Оставалось только – догнать и уничтожить. Но сильно мешали льды. Направление их движения, в зависимости от ветра, резко менялось, и в кратчайшее время то возникали, то исчезали огромные ледяные поля. Несмотря на все эти трудности Меендсен-Болькен вел крейсер вперед, однако расстояние сокращалось крайне медленно. Во второй половине 23-го числа «Арадо» вновь обнаружил суда конвоя, которые к тому времени находились уже на якорной стоянке в проливе Вилькицкого, у острова Гелланд-Гансена. Ширина свободной ото льда полосы колебалась от 5 до 15 миль, но и на ней приходилось постоянно лавировать, избегая встречных льдин.